(Очень мягко написано. Обычно пишу жестче, 282-я почти родная, сегодня не время разжигать, нужно сдерживать эмоции, но действовать).
В время всё чаще звучат тревожные сигналы: этнические общины, некогда воспринимавшиеся как культурно-социальные сообщества, превратились в мощные криминально-национальные структуры, действующие за гранью закона.
То, что начиналось как поддержка своих в чужой стране, незнакомом городе, сегодня стало системой теневых связей, коррумпированных договорённостей и прямого противостояния государственным институтам.Особенно остро этот вопрос стоит в отношении так называемых «обществ дружбы» — организаций, объединяющих людей по национальному признаку, проводящих фестивали, конференции, поддерживающих язык и традиции. Однако всё чаще возникает закономерный вопрос: действительно ли эти структуры способствуют единству? Или, наоборот, они закрепляют различия, создавая этнические анклавы внутри единого пространства?
Диаспоры: от культуры к криминалу
Сегодняшние диаспоры — это не просто кафе с пловом, фольклорные фестивали и меценатство. Это хорошо организованные клановые структуры, где каждый занимает своё место, и где закон России не работает. Они контролируют рынки, строительные бригады, точки общепита, нелегальный труд и даже часть госзаказов.
Но главное — они берут под контроль провохранительную систему. Каждый раз, когда представитель диаспоры попадает за решётку, тут же активизируется механизм выкупа. Не через адвокатов, не через суд, а через денежные сборы, шантаж, давление на следствие и взятки.
Власти давно знают об этом, но предпочитают не лезть внутрь этих замкнутых сообществ. В результате формируется альтернативная система правосудия, где деньги и связи важнее доказательств и закона.Наркопритоны под видом общежитий
Особую тревогу вызывает ситуация в регионах, где диаспоры плотно осели в городской среде. Многие общежития и арендованные дома превратились в настоящие наркопритоны, где работают целые сети распространения запрещённых веществ. Полиция знает адреса, но не решается проводить рейды — из-за риска массовых беспорядков, угроз, а порой и открытого противостояния.
Такие районы постепенно превращаются в «зоны неправа», точнее в зоны уголовно-этнического права здесь местные власти боятся вмешиваться, а российские граждане чувствуют себя небезопасно. При этом за каждым таким районом стоит этническая сеть, которая прикрывает своих, используя механизмы коллективного давления на правоохранителей.
«Садовод»: серая зона большой торговли
Рынок «Садовод» — один из крупнейших торговых комплексов Восточной Европы. Более 10 тысяч торговых точек , площадь более 230 гектаров , ежедневно через кассы проходят десятки тысяч покупателей. Это не просто рынок, это целый бизнес-город, где сосредоточен колоссальный товарооборот, современный «Черкизон», мать его.
По оценкам экспертов, годовой оборот «Садовода» превышает 200 миллиардов рублей . Однако налоговые поступления от этой деятельности в бюджет региона остаются скромными — около 1,5–2 млрд рублей в год . Такой разрыв говорит о масштабах теневой экономики, которая процветает под прикрытием азербайджанской диаспоры.
Да, да , ключевую роль в управлении рынком играет азербайджанская диаспора . Подавляющее большинство арендаторов — выходцы из Азербайджана. Это устойчивая бизнес-структура: они контролируют не только розничную, но и оптовую торговлю, логистику, складскую цепочку. Эта закрытая система работает по внутренним правилам, которые зачастую не поддаются внешнему контролю, и плевать они хотели на Российские законы, у них свои правила.
Трудовые отношения оформляются частично или неофициально. По данным экспертов, до 40% выплат работникам производятся без официального трудового договора. Это снижает издержки, но выводит заработную плату из-под контроля государства.
Наличные деньги преобладают. По информации банковских партнёров рынка, доля наличных расчётов составляет около 60% от общего объёма операций — этот показатель выше, чем в сетевой розничной торговле. Это создаёт благоприятную среду для «серых» схем и снижает налоговую прозрачность.
Неуплата налогов — это преступление
В России за сокрытие доходов и уклонение от уплаты налогов может наступить уголовная ответственность по статье 199 УК РФ. Однако такие дела возбуждаются редко — при отсутствии явного умысла и доказательств. Поэтому многие участники рынка продолжают использовать лазейки, формально оставаясь в рамках закона.
Факты говорят сами за себя:
8 000 ИП работают на этой территории.
Средний чек — от 500 до 1500 рублей.
Оборот — более 200 млрд руб./год .
Налоговые поступления — всего 1,5–2 млрд руб/год .
Там есть и криминал в классическом понимании — насилия, наркотики, рэкет. И еще это рассадник экономических правонарушений, где всё оформлено юридически грамотно, но на деле всё устроено на системном уходе от обязательств перед государством.
Почему в США за это сажают, а у нас — нет?!
В США налоговое законодательство — это не просто обязанность, а вопрос общественного доверия и личной ответственности. Неуплата налогов рассматривается как прямое посягательство на государственные интересы, и за это могут не только посадить, но и лишить свободы на длительный срок.
Одним из самых известных примеров стало дело Аль Капоне — легендарного гангстера, преступную империю которого так и не смогли разрушить ни за что другое. А вот неуплата налогов на сумму более 200 тысяч долларов (что эквивалентно сегодняшним нескольким миллионам) стала основанием для уголовного преследования. В 1931 году он был приговорён к 11 годам тюремного заключения.
В США налоговые нарушения строго караются. По данным Налогового управления США (аналога нашей Федеральной налоговой службы), ежегодно возбуждается тысячи уголовных дел по фактам уклонения от уплаты налогов. Средний срок наказания — от 3 до 5 лет , плюс штрафы, конфискация имущества и полное банкротство.
Там даже сама идея «наличного бизнеса» без контроля со стороны государства кажется абсурдной: всё фиксируется, всё проверяется, всё облагается налогом. Налоговая система — один из столпов американской правовой культуры.
В России ситуация иная. Формально уклонение от уплаты налогов является уголовным преступлением (статья 199 УК РФ). На практике за это редко кто отвечает. Особенно если схема юридически грамотно оформлена через ИП, патенты и ЕНВД.
Именно поэтому рынки вроде «Садовода» существуют в режиме экономической полутени — всё по закону, но не совсем честно.
Коррупция как способ выживания
Диаспоры научились играть в новую игру. Они покупают не только конкретных сотрудников полиции, но и целые отделы, управы, суды. Благодаря этому обеспечивается иммунитет от уголовного преследования, создаётся система «справедливости» внутри диаспоры, где вместо закона — кодекс чести, который может выражаться в деньгах или крови.
Это уже не просто этническая организация. Это полулегальные, полукриминальные структуры , которые работают параллельно с государственными институтами, а иногда — выше их.
Где кончается культура и начинается преступление?
Можно ли говорить о дружбе народов, если эта дружба прикрывает криминал? Можно ли сохранять лояльность к культурным традициям, если эти традиции используются как щит для мошенничества, насилия и террора?
Не все, конечно, одинаковы. Есть миллионы честных мигрантов и потомков мигрантов, которые уважают законы страны и не имеют никакого отношения к преступности. Но есть и те, кто использует этническое единство как форму защиты от государства. Именно это делает проблему особенно опасной.
Пора ставить точку
России нужна жёсткая перепроверка всех крупных диаспорских структур. Нужно понять, кто финансирует эти сообщества, какие цели они преследуют, кто стоит во главе. Нужны внеплановые проверки, расследования, разложение преступных сетей.
И самое главное — нужно прекратить маскировку криминала под культуру. Мы не можем позволить, чтобы наша страна превратилась в поле боя между кланами, где вместо полиции — старейшины, вместо суда — деньги, а вместо закона — произвол.
И еще немого о якобы культуре. Общества дружбы: мосты или барьеры?
Общества дружбы не остаются в стороне. Многие из них уже давно переросли рамки культурно-просветительской деятельности. Они становятся местом концентрации влияния, где решаются вопросы экономического характера, формируются связи, недоступные для тех, кто не входит в круг "своих". Это приводит к формированию этнических кланов, которые работают по своим правилам, вне зависимости от общенациональных норм.
Кроме того, такие организации могут стать рассадником лояльности к другим государствам, особенно если их деятельность активно поддерживается извне. Это не всегда связано с предательством, но порождает ситуацию, когда интересы диаспоры ставятся выше интересов страны проживания.
Если организация декларирует межэтническое единство, то почему её руководящие посты часто занимают представители одной национальности? Почему участие в таких структурах становится скорее привилегией, чем возможностью? Почему вместо открытого диалога возникает закрытая система, где решения принимаются заранее?
Зачем нам такие общества?
Вместо дружбы они часто создают разделение. Вместо единства они подчёркивают различие. Вместо открытости они формируют закрытые сообщества.
Я не призываю к запретам, репрессиям или дискриминации. Я выступаю за добровольную культурную ассимиляцию, за отказ от искусственного поддержания этнической замкнутости. Если человек живёт в России, он должен считать себя частью русской цивилизации, которая исторически является ядром этой страны.
Мы не против гостей. Мы не против культурного многообразия. Но мы против того, чтобы в чужом доме (в данном случае — в России) кто-либо пытался навязывать свои правила. Как говорится: «в чужой монастырь со своим уставом не лезут».
Что предлагается?
Не нужно запрещать, не нужно уничтожать. Никакой насильственной ассимиляции, никаких административных репрессий. Но есть другой путь —постепенная интеграция через культуру, язык и образование.
Речь идёт о следующем:
- Дети, родившиеся в России, должны воспринимать русский язык как родной.
- Государственные мероприятия, финансируемые из бюджета, должны быть доступны всем, без деления на "русские" и "национальные".
- Образовательные программы должны быть едиными, с акцентом на общеисторическое наследие России.
- Культурные события должны быть направлены на всех граждан , а не только на представителей определённой национальности.
- Активность в общественных организациях должна зависеть от гражданской позиции, а не от происхождения.
- Ни коки запретов, но и какого государственного финансирования национальных обществ. Нравится говорить по …, танцевать танцы нарда…, читать детям сказки… (вместо многоточия любой народ). Ни кто не против. Но зачем это финансировать из гос бюджета? Этим самым мы сами воспитываем националистов, затем нацистов1. Зачем вскармливать врагов?! Вам что мало украинцев и прибалтов?
Русская культура — основа единства
Русская культура — это не просто культура одной нации. Это тысячелетний опыт сосуществования множества народов на одной территории. Это литература, музыка, философия, духовность, архитектура, живопись. Именно она может стать тем самым общим домом, в котором найдётся место каждому.
Ассимиляция в этом смысле — не уничтожение самобытности, а добровольное принятие общей системы ценностей, которая позволяет людям разных национальностей говорить на одном языке, видеть одно будущее и строить одну страну.
Проблема не в самом факте существования таких организаций, а в том, как они работают. Если они не служат целям единства, если вместо открытости демонстрируют замкнутость, если вместо помощи людям создают барьеры — тогда возникает закономерный вопрос:
Мы русские. Мы никогда не опускались до геноцида, ко колонизации. Наоборот, Мы всегда были СЛИШКОМ добры и лояльны к малым народам. Мы не призываем к насилию. Мы не требуем запретов. Мы предлагаем переход к единому гражданскому пространству, где человек ценится не по национальности, а по делам, словам и сердцу.
Если ты в России — живи и действуй на благо России.
Если ты в доме — не навязывай свой устав хозяину.
Если ты в культуре — пусть она станет твоей РОДИНОЙ.
Вот, как-то так…
Виолетта Крымская
Свежие комментарии